«Полевая романтика» младшего сержанта
Вот история службы сержанта войск радиационно-химической и биологической защиты (РХБЗ) в 2005-2006 г.г. Дениса ПОЛИКАШИНА:
– Учебку я провёл в Елани. Там было всё устроено, как говорится, по уму. 4,5 месяца прошли спокойно. Дедовщины не было. Вновь прибывших или «салаг», на армейском жаргоне, селили отдельно. Командовали нами контрактники. Здесь были утомительные тренировки марш-бросками, стрельбы. Перед отправкой к месту службы нас на пару дней разместили в казарме в Екатеринбурге. Тут мы вкусили по-полной. Скажу только, что «деды» нас поучили жёстко. А офицерам было по барабану.
Основная служба проходила в Самарской области, в военном городке. Нашему призыву повезло хлебнуть полевой романтики: казарма ещё достраивалась, и нас поселили в палаточном лагере в чистом поле. Здесь мы провели зиму. Практически всю службу у нас на было самого необходимого для солдатского быта. Присматривал за нами прапорщик. И армейское правило, что солдату надо давать уставать, воплощалось самыми нелепыми заданиями. Например, получали наряд скосить траву в поле. А инструментов, то бишь кос, нет. О перчатках даже не вспоминали. Выстраиваемся цепочкой, приседаем на корточки и пошли голыми руками рвать травку. Дочиста, конечно. Или зимой снег расчищали, чем придется. Ни лопат, ни каких-то скребков. Сами мастерили из чего-попало скребки. А требование жесткое к расчистке: сугробы должны получаться квадратными и никак иначе. Или совсем уж бестолковое занятие. На железнодорожных платформах увязывали технику веревками. Зато была свобода. Самоволкой баловались некоторые солдаты вовсю. Могли через неделю появиться. Дедовщины здесь тоже не было. Нас перед строем проверяли на предмет любых синяков. А вот конфликты с «горцами» поначалу были постоянными. У нас в части служили с десяток уроженцев Дагестана. Задирались они постоянно, на пустом месте затевали драки. Ну, мы пообвыклись со временем и всыпали им однажды. Порядок восстановился.
Зимой главной задачей было не замерзнуть ночью. Морозы здесь стояли нешуточные. В палатке размещалось по сорок солдат, спали на дощатых нарах. Палатка – вытянутой формы, две печки в обоих концах. Печки очень трудно растапливались, поэтому задачей дежурного было не дать огню погаснуть. Дрова мы добывали сами, опять же из чего придется. Привозили нам прямо деревья с сучьями и ветками. Топоры и пила «дружба» с двумя ручками были. В общем, та ещё маята с дровами. Вот соседняя рота решила дело поправить. Солдатам ежемесячно выплачивали по 270 рублей. Они все сложились и купили бензопилу. Напилили, растопили и уснули. Нечаянно разомлел и призаснул дежурный. Печки погасли, народ стал просыпаться от холода. Проснулся и незадачливый дежурный, стал лихорадочно разжигать печки, понимая, что сейчас его будут бить. От отчаяния схватил флягу с бензином и плеснул на дрова. В несколько секунд полыхнул пожар. Солдаты в чем были выскочили на улицу. Лишь одному удалось схватить форму с военным билетом, да и то оказалось, не свою. Остальные дослуживали в б/ушных застиранных гимнастерках и на дембель ушли со справками. Вот такой случился и смех, и грех. Во всем виновата бензопила…
Служил я в чине младшего сержанта командиром боевой машины БТР. Ефрейтор был водителем и два солдата, стрелок и химик. На учебных тревогах «делали» дымовую завесу. Машины на базе «Уралов» выстраивались в ряд и выдували такой туман, что скрывалось всё. За пару месяцев до дембеля мы переселились в новенькую казарму и все невзгоды были позабыты.
