Фронт, концлагерь и Советский гулаг
Алексей Григорьевич Мисюрин прошел фронт и немецкий концлагерь. Еще один лагерь ждал его дома, на родине. Так СССР встречал своих солдат, побывавших в фашистском плену.
-Начало войны мой муж Алексей встретил в селе Раздор Сталинградской области. Как только ему исполнилось восемнадцать, в мае 1942-го ему пришла повестка. Как он рассказывал, боевое крещение прошел под Сталинградом в составе 151-го стрелкового полка 6 армии Донского фронта. Молодежь необученная: месяц стажировки — и в бой. Они с винтовками, а немец на них с пулеметами. Первый раз Алексея контузило, когда немец бомбил передовую с самолетов, второй – во время минометного обстрела там же, под Сталинградом, — рассказывает вдова ветерана, Анна Николаевна (на фото вверху.)
Далее дивизия вышла на Курскую дугу, немцы перешли в наступление. Взвод, в котором служил Алексей Мисюрин, находился в боевом охранении на нейтральной территории. Немцы воспользовались тем, что в степи вокруг балки, и подобрались к нашей передовой линии. Взвод оказался в немецком тылу. Их должны были отозвать, но… или забыли, или связи не было. Без приказа покидать позицию бойцы не имели права. Завязался бой, страшный бой и на передовой, и на нейтралке. Уже и патроны кончаются… И тут: «Рус, сдавайся!» Сталинский приказ – в плен не сдаваться. Когда тебе 18, трудно пустить пулю в лоб, хочется жить, ты надеешься выбраться…
Пленных пригнали в концлагерь под Полтавой: колхозное поле, колючка в четыре ряда, собаки, немцы на вышках, ни одного строения.
Первый побег
В сентябре 43-го Алексей Мисюрин совершил первый побег. Пленных отправили на железнодорожную насыпь
выгружать ящики. Мимо проходил немецкий санитарный поезд, Алексей и еще двое успели запрыгнуть. Проехали несколько километров, спрыгнули в поле. Шли наугад, думали к фронту, оказалось — в немецкий тыл. Зашли на небольшой хутор, попросились в хату. Пока приходили в чувство, хозяйка сбегала к старосте, привела немцев. И снова лагерь, на этот раз под Кременчугом.
Пленные жили в большом бараке. Немцы привезут машину брюквы, свалят на землю, раскидают вилами и ждут, кто первым кинется. По их правилам за брюквой должна выстроиться очередь. Брать можно только по одной штуке, возьмешь две – прикладом по голове, несколько – расстреляют.
Весной 1944-го пленных перевели в польский город Перемышль. Это был перевалочный лагерь. Мертвых из бараков каждое утро сотнями выносили, а живых грузили в вагоны и отправляли в Германию. В Руре сортировали на годных и негодных: нужны были крепкие мужчины для работы в угольных шахтах Норвегии. Алексей попал в число негодных – так отощал. Негодных должны были уничтожить. Но планы изменились. Красная армия наступала, и военнопленных вывезли в интернациональный лагерь Гаммерштейн. В бараках жили по национальному признаку. Лучше всех – американцы. Они даже из дома посылки получали.
А потом была
Победа…
Из воспоминаний Алексея Григорьевича: «В феврале 45-го мы работали на железнодорожной станции. Однажды на платформе появился австриец, ему нужны были работники. Договорился с конвоиром, чтобы тот на время дал ему двух пленных. Солдат ткнул пальцем в меня и паренька, что стоял рядом. Прибыли мы в деревню – два дома и поле. Стемнело, австриец ушел, мы и дали деру. По полям и лесам скитались больше месяца. Не знали, что Красная Армия уже вошла на территорию Восточной Пруссии. Было шоком, когда наткнулись на двух русских солдат. Они привели нас в свою часть. Были допросы и проверки, но все-таки нас оставили при взводе. Оружие, правда, не выдали, мы выполняли разную работу. С частью дошли до Праги. А потом была победа и колония под Соликамском. Работал на лесоповале. В мае 1946 года реабилитировали…»
Спустя время за боевые заслуги Алексея Мисюрина наградили орденом Отечественной войны 2 степени и медалью «За победу над Германией».
Колымское счастье
После Алексей завербовался на Дальстрой в Магаданскую область. Там, на Колыме, они с Анной и познакомились.
- Я ведь как туда, на север-то, попала… Жили мы в деревне Чоки-аул в Новосибирской области. Тетя моя еще во время войны была осуждена на десять лет за то, что утаила горсть зерна. Ее сослали в Магаданский край. Как вышла им амнистия после смерти Сталина, она там осталась. Вышла замуж за одного из охранников. С ним они меня из деревни-то и забрали. Устроилась я работать в столовую, Алексей шоферил на трассе. Так познакомились и полюбились, — говорит Анна Николаевна.
Но на Колыме молодая семья не осталась. Как вышел у Алексея срок вербовки, поехали они в Красноуральск, здесь к тому времени осел брат мужа Петр. Он старший. Воевал на оз. Хасан в составе 4 танковой бригады, прошел Великую Отечественную. После войны работал в леспромхозе. Алексей устроился в металлургический цех медькомбината и отработал там 25 лет. Анна Мисюрина тоже не бегала с места на место – трудилась в детском саду №11. Пара вырастила троих детей.
Алексей Григорьевич ушел из жизни в 2006-м, в возрасте 82 лет…
